Большинство российских читателей слышали о концепции «технологических укладов» Сергея Глазьева. Но мало кто знает, что это вульгаризированный вариант концепции технологических революций и смены технико-экономических парадигм, которая была разработана Карлотой Перес, опиравшейся на труды Шумпетера и Кондратьева, в начале 1980-х.
Технологические уклады и технико-экономические парадигмы: определения и основные различия
Технологические уклады — сильно упрощенная версия технико-экономических парадигм. Первое определяется как конгломерат совокупностей технологически сопряженных производств, сохраняющих целостность в процессе своего развития, объединяемых посредством однотипных технологических цепей (Глазьев С. Ю., Львов Д. С., Фетисов Г. Г. Эволюция технико-экономических систем: возможности и границы централизованного регулирования. — М.: Наука, 1992). Продравшись сквозь косноязычное псевдонаукообразие, мы понимаем, что речь идет о технологиях, типовых для текущего состояния производительных сил.
Второе определяется как «модель наилучшей деловой практики, состоящая из всеобъемлющих общих технологических и организационных принципов, которые отражают наиболее эффективный способ воплощения определенной технологической революции в жизнь и то, как следует пользоваться революцией для оживления и модернизации экономики» (Перес К. Технологические революции и финансовый капитал. Динамика пузырей и периодов процветания. — М.: Дело, 2011). Речь идет не столько о технологиях и производственном капитале, сколько о способе ведения бизнеса, о финансовом, организационном и социальном капитале; не столько о производительных силах, сколько о производственных (и даже шире — о социально-экономических) отношениях.
Концепция технико-экономических парадигм особо выделяет ведущую роль финансового капитала в разрушении старой парадигмы и создании новой; описывает циклы не только технологические, но и финансовые, социальные и политические.
Расхождение между двумя концепциями особо заметно при оценке сегодняшнего состояния. Сторонники технологических укладов говорят о наступлении шестого уклада. Концепция технико-экономических парадигм предполагает, что текущая, пятая парадигма, лишь подошла к переходу от становления к расцвету. Отсутствие у сторонников технологических укладов понимания роли финансового капитала и финансовых кризисов привело к тому, что начавшуюся серию кризисов они восприняли как водораздел между укладами, в то время как на самом деле это водораздел между периодами становления и расцвета одной и той же технико-экономической парадигмы.
Технологические революции не начинаются во время череды кризисов, они начинаются в период экономического подъема, когда доля венчурного капитала достигает пика.
В новейшей версии концепции Карлоты Перес следующий этап развития человечества описывается как «золотой век глобальной устойчивости». Он станет периодом «развертывания» (deployment) пятой технологической революции, отделенным от периода становления (installation) соответствующей технико-экономической парадигмы чередой кризисов, начавшихся в 2008 году.
Новая европейская модель
Трагические события 2022 года кардинально ускорят переход к устойчивому развитию в Европе — то, что планировалось сделать в течение десятилетий, европейцам придется сделать за 5–7 лет. Уже очевидно, что в Европе сформировалась принципиально новая модель энергопотребления, в которой ископаемым видам топлива отводится роль балансирующего резерва, который необходим из-за высокой волатильности объемов производства энергии из возобновляемых источников. Ускорение зеленого перехода, спровоцированное действиями России, потребовало более активного внедрения и других балансирующих инструментов (например, превращения домохозяйств в поставщиков избыточной энергии, вырабатываемой домашними солнечными батареями, ветрогенераторами и гидрогенераторами), замещающих ископаемые источники энергии. Зеленый переход стал абсолютно необратимым, его увеличившаяся скорость формирует дополнительные риски и стимулирует развитие кризисных явлений, но эти риски и кризисы теперь кардинально (в разы) сжимаются во времени.
Безусловно, в мире остаются неразрешенными и другие противоречия (сберегательный навес, глобальный инвестиционный дисбаланс и др.), которые внесут свой вклад в череду кризисов — кризис государственных финансов ряда стран Южной Европы, кризис корпоративного долга Китая, возможно, политический кризис в Китае и т. д. Но переход к «светлому будущему человечества», принципиально новой модели социально-экономического развития — к модели устойчивого развития — произойдет намного быстрее, в целом значительно сократив продолжительность кризисов перехода.
От чего отказывается Россия
Подтолкнув Европу и остальной мир к быстрейшему преодолению полосы препятствий перед новым золотым веком, Россия напротив, готова откатиться в прошлое, запустив процесс разрушения своих производительных сил. Лозунг импортозамещения, которое якобы способно предотвратить катастрофу, но которое в реальности сегодня может вести только к деградации производительных сил, напоминает лозунги луддитов.
Следует напомнить, что Пол Кругман получил Нобелевскую премию по экономике в том числе за новую модель международной торговли, объясняющую, почему вопреки ранее господствовавшим представлениям на новом этапе развития экономики увеличение товарных потоков фиксируются между развитыми странами, сильно похожими друг на друга по структуре производства.
Действительно, с 1970-х годов мировая экономика кардинально изменилась. В терминах Карлоты Перес, пятая технологическая революция, формирующая эпоху информации и телекоммуникаций, началась в 1971 году. Но одновременно, благодаря революции в технологиях доставки грузов, приведшей к многократному снижению транспортных издержек, резко усилилось международное разделение труда. Сегодня господствует монополистическая конкуренция, в рамках которой крупные фирмы получают существенную экономию на масштабе. В результате углубления международного разделения труда разница в себестоимости комплектующих, например, в электронной промышленности может составлять десятки и сотни раз.
Это значит, что экономически бессмысленно пытаться самостоятельно производить товар, который уже производится крупной корпорацией, специализирующейся на таком товаре. Технологическая организация современной экономической деятельности предопределяет в качестве обязательного условия вовлеченность в глобальное разделение труда, во всемирное экономическое сотрудничество. Импортозамещение в новой технологической парадигме стало совершенно неэффективным.
На три поколения назад
Именно поэтому Бранко Миланович назвал российские планы импортозамещения регрессивным импортозамещением, проводящимся для того, чтобы откатиться в развитии назад. Банк России также признает, что «структурная трансформация российской экономики в условиях продолжительного действия внешних ограничений будет сопровождаться технологическим регрессом…», снижением эффективности производства и уменьшением общей факторной производительности, сокращением доли оплаты труда в ВВП.
Насколько сильным будет снижение технологичности российской экономики? Кирилл Тремасов полагает, что экономика откатится к 1990-м годам, однако это слишком оптимистический взгляд. Тот уровень международного разделения труда, на который может быть ориентирована нынешняя политика импортозамещения, характерен для предыдущей технологической парадигмы, т. е. соответствует 1940–1960 годам. Пятая технико-экономическая парадигма, внедряемая с 1970-х годов, в принципе не допускает возможности формирования более или менее жизнеспособных автаркических систем. В этой парадигме экономика может успешно функционировать только в рамках глубокого международного разделения труда, и только при наличии выхода на глобальные финансовые рынки. Таким образом нынешние трагические ошибки российской власти и рекомендации «импортозаместителей» приведут к обнулению усилий трех-четырех поколений россиян, к разрушению национальных производительных сил и к тяжелому поражению в глобальной конкуренции.
