Власти всерьез озаботились проблемой валютного курса. К разговорам чиновников о том, что рубль слишком сильно укрепился, добавились заявления о необходимости его ослабления — а рубль продолжает укрепляться. Вице-премьер Андрей Белоусов рассказал о «работе властей по возвращению курса к 70-80», а тот опустился ниже 53 руб./$.
Мы спросили экспертов, как можно было бы ослабить рубль и стоит ли это делать.
Олег Вьюгин, профессор ВШЭ, бывший первый зампред ЦБ: «Рыночных рычагов управления курсом нет»
Никаких особых рыночных рычагов управления курсом у властей нет. А нерыночные будут разрушительными для существующих инструментов контроля инфляции, тогда логичен следующий шаг — административный контроль цен.
Софья Донец, главный экономист по России и СНГ «Ренессанс капитала»: «Мы находимся на развилке»
До последнего времени эта тема не стояла. До конца мая казалось, что мы выходим на плато: рынок отреагировал на снижение ставки ЦБ, появился спрос на валюту (в том числе за счет истекающих трехмесячных депозитов, открытых под высокие ставки на пике кризиса), стал раскручиваться импорт (не все можно купить, но кое-что можно). Эмбарго вычитает 20% российского экспорта, и непонятно, какую его часть удастся переориентировать. Все жили в реальности, где рубль будет ослабевать, где [к концу года] курс будет 70-85.
Теперь другая реальность. Валюта в России стала токсичной. Все от нее избавляются, клиентам сложно реализовать свой спрос, банки переполнены валютой.
В этой реальности курс может долго оставаться на уровне 60. С этим связаны беспокойство укреплением рубля и разговоры о необходимости его ослабления.
Мы находимся на развилке: будет ли валюта токсичным активом в России — от этого все зависит. Если ситуацию удастся изменить, мы вернемся в прежнюю реальность и курс ослабеет естественным образом, никакие специальные меры не понадобятся, кроме уже принятых. А вот если останется токсичной, то мы останемся с крепким рублем, 50-60 руб./$.
Все, что можно смягчить из «неполитического», уже смягчили. Выпустить нерезидентов нельзя [наши же резервы заблокированы], заставить людей выходить в иностранные активы — тоже, из-за санкционных рисков.
Что можно сделать? Во-первых, стимулировать импорт. [Министр финансов Антон] Силуанов сказал, что на это будет потрачена часть из 3 трлн рублей, выделенных на поддержку экономики. Во-вторых, покупка нестандартных валют и активов. На ПМЭФ обсуждали активизацию покупки активов стран — потребителей наших товаров (Индия, Турция, Египет…). Это может быть чувствительно к санкциям, но долларовые ставки растут, и наверняка многие захотят занять у России по меньшим ставкам.
Возможно, власти подождут, например, до сентября, чтобы понять: что с импортом, с экспортом, с валютой, а пока будут бороться с комиссиями [банков за ведение валютных счетов] и искать способы размещения валюты.
Посмотрим, по какой траектории пойдем. Если по плохой, то не очень важно, какой курс. Это будет уже не рынок, и бюджет будет иначе считаться, а нам придется выучить много других курсов (рупии, лиры, египетского доллара и др.) и курсом доллара мы интересоваться перестанем.
Дмитрий Полевой, директор по инвестициям «Локо-инвест»: «Эффективных инструментов я не вижу»
Сделать что-то вряд ли можно, эффективных инструментов, как убрать навес валюты, я не вижу. Нужно, чтобы или поступление валюты снизилось, или спрос вырос.
С точки зрения поступления валюты можно надеяться на глобальную рецессию, снижение сырьевых цен. Импорт будет расти, только если будет расти спрос и будут решены логистические проблемы. Или же он из-за логистики и финансово-транзакционных издержек должен очень сильно подорожать. Но пока те цифры за апрель–май, что дают наши торговые партнеры, ничего такого не показывают.
На спрос населения тоже не стоит рассчитывать. Хождение наличной валюты ограничено, стимулирование спроса на безналичную противоречит курсу на девалютизацию. Можно купить и держать безналичную валюту, но комиссии все съедают. Если курс вернется к 70-80 рублям, то это перекроет издержки и можно заработать, а если нет — какие убытки.
Остается осмысленное понижение ставки ЦБ, стимулирование спроса в экономике, но это вряд ли будет происходить быстро.
Обсуждается идея, что избыток валюты можно одалживать, но пока это дискуссия скорее на экспертном уровне. Надо прорабатывать с дружественными странами какие-то схемы, например авансирования поставок оборудования. Но опять же это не быстро.
Краткосрочно я не вижу большой проблемы, что рубль будет переукреплен. Это вопрос поиска баланса: кому нужен крепкий, а кому — слабый рубль. Да, спрос на несырьевой экспорт может упасть, но импорт оборудования — тут крепкий рубль может помочь.
Производителям, ориентированным на внутренний рынок и конкурирующим с импортными товарами, нужен более слабый рубль, иначе они проиграют поставщикам дешевой продукции из Азии и других стран.
Бюджет тоже справится с крепким рублем на какое-то время: есть запас доходов, полученных в начале года, ФНБ — какое-то время переживем. Вот если это затянется до 2023 года — тогда да, а 3–6 месяцев — не такая большая проблема.
Бюджетное правило делало рубль немного заниженным, теперь эта недооцененность ушла. В 2020–2021 гг. от более слабого рубля и растущей инфляции выигрывали экспортеры, бюджет и бизнес в целом за счет потребителей, теперь растущий рубль позволяет снизить нагрузку на население за счет бизнеса и бюджета.
Артем Рощин, ведущий экономист Нацинвестпромбанка: «Всегда можно найти способ организовать спрос на валюту»
Рубль безбожно укрепился, он такой не нужен. Хорошо, конечно, показывать всему миру, какой у нас рубль, но уже всем все доказали, пора и об экономике подумать.
Даже не знаю, что может делать ЦБ, но уверен, что всегда можно найти способ и организовать спрос на валюту, чтобы ослабить рубль.
