Менее чем за месяц до вторжения России на Украину гендиректор UniCredit Андреа Орчел думал купить российский банк и участвовал в круглом столе с Владимиром Путиным, где обсуждались перспективы итальянского бизнеса в России.
Теперь Орчел может потерять 7 млрд евро, если реализуется худший сценарий и весь банковский бизнес UniCredit в России пойдет под нож.
Западные банки, оставшиеся работать в России после аннексии Крыма в 2014 г., могут заплатить высокую цену за то, что не прислушались к предупреждениям. «Всем грозит сворачивание деятельности или национализация, постоянное ужесточение санкций делает это неизбежным», – сказал председатель совета директоров крупного европейского банка:
С экономической точки зрения, санкции – это эквивалент ядерной бомбы. Заставить нас вернуться сможет только чудо.
Помимо UniCredit крупные российские подразделения есть у Societe Generale, Raiffeisen и Citigroup. Сумма под риском у четырех этих банков, согласно раскрытой ими информации, составляет $57,2 млрд – немало, но и не так много, учитывая внушительный запас капитала. Более остро стоит этическая дилемма и логистические проблемы: в общей сложности у банков в России работает боле 30 000 сотрудников, которым грозит увольнение или переход под контроль другой, скорее всего государственной, организации. В общей сложности у четырех банков насчитывается 417 отделений и около 10 млн клиентов.
Российские власти пригрозили арестом руководителей, которые критикуют действия правительства, и национализацией активов уходящих из страны компаний. «Это разрушительная смена парадигмы. Как может любая достойная международная компания продолжать там работать?» – говорит Стивен Фишер, бывший гендиректор Citi на Украине, который работал в Москве и Киеве два десятка лет до 2018 г.
Стратегии выхода
Теперь руководители западных банков рассматривают три неприятных и непростых сценария: продать российское подразделение, ликвидировать его или передать бизнес государству. Понять, что же все-таки делать, по словам банкиров, очень непросто.
UniCredit, пришедший в Россию в 2005 г., более активно занимается корпоративным кредитованием. Более трех четвертей его кредитов в России выданы компаниям, почти все клиенты – это крупные транснациональные корпорации в нефтегазовом, транспортном, металлургическом, химическом и финансовом секторах. Эти связи просто так не разорвать, и у компаний, потерявших доступ к долларам и евро, могут возникнуть проблемы с обслуживанием долгов. Орсел заявил:
Мне было бы очень легко сказать, что мы уходим из России – мы все этого хотим. Но у UniCredit в России около 4000 сотрудников, мы работаем с 1500 компаний. Нужно серьезно рассмотреть последствия и сложности, связанные с прекращением работы в стране целого банка.
Пока нет признаков того, что Центральный банк России намерен национализировать иностранные банки, рассказали Financial Times люди, занятые составлением антикризисных планов в западных банках. Один из них сказал: «На данный момент зачем ЦБ обрывать важную связь между Россией и окружающим миром? Но если санкции ужесточатся, будет больше причин для национализации».
UniCredit уже предупредил: если в «экстремальном сценарии» он потеряет 7 млрд евро в России, ему придется отложить, сократить или отменить запланированный выкуп акций на 2,6 млрд евро.
Самый сложный вариант – добровольное сворачивание операций, говорят банкиры. «Мы же не ритейлеры, которые могут просто взять и оставить свои товары в России и уволить персонал – у нас активы и пассивы, по которым нужно произвести все расчеты. Это породит огромные трудности», – говорит топ-менеджер западного банка, занятый антикризисным планированием.
Самый привлекательный вариант – продать бизнес российскому банку, это позволит избежать больших потерь. Но найти покупателя на приемлемых условиях не удалось даже Citigroup, который объявил о продаже бизнеса в России еще прошлым летом, – а ведь еще, возможно, нужно будет договориться о получении разрешения на сделку с находящимся под санкциями институтом.
«Мы продолжаем работать, чтобы поддерживать клиентов, но очевидно, что ситуация становится все сложнее и сложнее, – говорит человек, знакомый с позицией Citi. – Мы не знаем, чем отплатят русские [в случае одностороннего ухода банка и] если не будет покупателей на розничное подразделение».
Банк – это не McDonald’s
В Росбанке, «дочке» Societe Generale, работает 12 000 из 15 000 сотрудников французского банка в России, у Росбанка 3,1 млн клиентов. На встрече в начале марта гендиректора Societe Generale Фредерика Одеа и руководителей других французских компаний, работающих в России, с президентом Эмманюэлем Макроном и министром финансов Брюно ле Мэром чиновники не настаивали на быстром уходе, рассказали два человека, знакомые с содержанием беседы.
«Если вы McDonald’s, вы просто закрываете свои рестораны, это не экзистенциальный вопрос. Картофель-фри остается, его можно использовать и дальше, – объясняет парижский банкир причины, по которым Societe Generale не торопится покидать Россию. – Но если вы банк и замораживаете деятельность, вы убиваете бизнес. Или фактически говорите русским: держите ключи».
Австрийский Raiffeisen, у которого 4,2 млн клиентов, а сумма под риском в России составляет 22,9 млрд евро, – один из немногих западных банков, расширявших свое присутствие после аннексии Крыма. На Россию приходится треть прибыли Raiffeisen, и его акции упали уже на 50%.
Две недели назад гендиректор Йохан Штробль настаивал, что банк «не уходит». Но в четверг он сделал разворот на 180 градусов, сообщив, что «оценивает все стратегические опции относительно будущего "Райффайзенбанк Россия", вплоть до тщательно спланированного ухода и включая его».
UniCredit, Raiffeisen и Citi отказались от комментариев для этой статьи. Societe Generale заявил: «Группа ведет бизнес в России с исключительной осторожностью и избирательностью, поддерживая своих давних клиентов».
Уйти по-тихому
Банкам без российских «дочек» уйти оказалось проще. Ряд инвестиционных банков, включая JPMorgan Chase, Goldman Sachs и Deutsche Bank объявили об уходе из России, хотя топ-менеджеры в других банках скептически оценивают эти заявления. «Единственная разница между этими банками и всеми остальными заключается в том, что они сделали публичные заявления, – говорит гендиректор одного из конкурентов. – Мы все сворачиваем операции, потому что при таких санкциях вести бизнес нельзя. Но на данный момент никто не отказывается в России от банковской лицензии».
Проблемы возникают и у банков, не ведущих значительного бизнеса. У Deutsche в технологических центрах в России работает 1500 человек, и он, скорее всего, закроет это подразделение.
Топ-менеджер швейцарского банка говорит, что тот сейчас обслуживает российских клиентов из Швейцарии, а в московском офисе была удалена вся конфиденциальная информация на случай обыска. Чтобы не привлекать внимания, банк намерен без объявления о закрытии по-тихому отправить сотрудников в оплачиваемый отпуск. «Будем ли мы вести бизнес в России через год? Вероятно нет, если Путин все еще будет у власти, но кто знает, чем это все обернется», – говорит высокопоставленный швейцарский банкир.
По словам Фишера, бывшего банкира Citi, повторяется история более чем 100-летней давности, когда западные банки пытались развивать бизнес в России:
Мы надеялись, что участие в международных финансах позволит России стать более демократической страной и сблизиться Западом, но очевидно, что мы ошибались. За три недели уничтожены 25 лет экономического прогресса, достигнутого за постсоветский период.
