Визит армянского премьер-министра Никола Пашиняна в Москву, разумеется, важная новость. Но сенсационной ее делает практически одновременное с Пашиняном пребывание в российской столице главного политического противника Никола Пашиняна, экс-президента Армении Роберта Кочаряна.
Случайно это совпадение или нет, но именно на прошлой неделе производственные нужды второго президента Армении (1998–2008) позвали его сюда для участия в заседании совета директоров АФК «Система», членом которого он уже давно служит.
И власть, и оппозиция
Ну, а то, что случилось чуть раньше или чуть позже этого заседания, мы даже не решимся предполагать случайным. Я имею в виду встречу, скорее всего, в онлайне, что произошла у г-на Кочаряна в Москве с его другом, Владимиром Путиным. Факт этой дружеской встречи подтвердил и пресс-секретарь последнего господин Песков. А еще спустя некоторое время, а точнее за два дня до переговоров премьер-министра Пашиняна с президентом Путиным, где оба лидера подробно обсудили всю проблематику армяно-российских отношений, сложившихся после прошлогодней войны между Арменией и Азербайджаном, кто виноват и что делать после поражения в ней армян, Роберт Кочарян обсудил в интервью «Первому каналу» в программе «Познер».
Так что у каждого армянского руководителя, одного нынешнего, а второго бывшего, в Москве был в собеседниках свой Владимир Владимирович. Да, это забавно. Важно же, если не сказать беспрецедентно, другое.
Впервые за всю историю отношений главы государства российского, причем, независимо от его имени, с лидерами постсоветских государств, он встречается в Москве практически одновременно как с лидером, так и с его политическим противником. Такого не было никогда за все 30 лет после распада СССР, могу это сказать как аккуратный наблюдатель за этим процессом…
Более того, неизменное внешнеполитическое кредо Кремля в отношениях со странами СНГ гласило, что здесь всегда поддерживают законное руководство в этих странах, избегая поддерживать контакты с их оппозицией, чтобы не возникало упреков в стремлении вмешиваться во внутренние дела этих стран. В прагматическом изложении это кредо звучало проще: имеем дело с той властью, которая контролирует ситуацию в стране.
Ни в одной из стран СНГ (а Грузия и страны Балтии не входят в СНГ), нет оппозиции, которая, по мнению Кремля, могла бы претендовать на его внимание.
Армения первая удостоилась такой чести.
Как на Украине
Трактовать это можно по-разному. Например, можно считать, что путинская администрация сомневается, что Пашинян полностью контролирует ситуацию в стране, и вынуждена принимать во внимание, что часть ответственности за ситуацию несет армянская оппозиция, с которой также Москва вынуждена считаться.
А можно считать по-другому: Путин признает, что в Армении реальная демократия, где власть меняется в результате свободных выборов, и он должен поддерживать сегодня отношения и с оппозицией, которая завтра может стать властью. Такая постановка вопроса непривычна для Кремля. Поэтому, скорее всего, мы наблюдаем ситуацию, когда в результате неконтролируемых Москвой и отчаянно не любимых ею процессов, в данном случае в виде бархатных революций, привычный ей лидер оказался в оппозиции. Да, пожалуй, еще отчаяннее, личный друг Путина — главный оппозиционер в Армении.
Такое сегодня у российского президента только в отношениях с Украиной, где его друг, Виктор Медведчук, тоже главный политический антагонист президента Владимира Зеленского. Более того, Путин и Медведчук — кумовья, что в наших палестинах будет поважнее политической близости.
Война и выборы
Итак, пока мы мало знаем детально, о чем договаривались Пашинян и Путин, известно лишь, что армянский премьер посчитал необходимым в доступной для публики протокольной части встречи обозначить главной ее целью наращивание военного сотрудничества с Россией и желание узнать подробно, что думает российский президент о будущей геополитике на Южном Кавказе. Можно ли это считать проявлением готовности Еревана согласиться на усиление военно-политического влияния России, как его бы хотели видеть в Кремле, сказать трудно… И тем не менее, похоже, что так оно и есть.
Когда Пашинян отвечает утвердительно на вопрос «Интерфакса», собирается ли Армения продолжать закупки современных российских истребителей Су-30СМ и вооружения для них, потому что это соответствует соглашениям о создании двух российско-армянских группировок, войсковой, а также региональной системы ПВО, то это надо понимать как усиление военного сотрудничества с Москвой, не допускающее возможности ориентации на Запад, и в первую очередь на НАТО.
Важны и публично сделанные Путину предложения Пашиняна построить в Армении еще одну АЭС. Это должно звучать свидетельством, что и тесному экономическому сотрудничеству с Россией нынешнее армянское руководство альтернативы не видит. Одним словом, верьте мне, Владимир Владимирович, говорил ему 7 апреля в Кремле Никол Воваевич.
Конечно, все это важно было ему сказать в Москве за два с половиной месяца до парламентских выборов в Армении так, чтобы услышал именно ядерный пашиняновский избиратель. Он, этот избиратель, должен понимать, Россия не просто Армению поддерживает, все еще находящуюся в окружении «многочисленных врагов», Россия поддерживает Никола Пашиняна, лидера, сумевшего удержать власть в условиях чудовищной усталости и апатии армян, удрученных и униженных тяжелым поражением в прошлогодней 44-дневной войне. А еще именно Пашиняну удалось добиться от Путина обещаний поставить Армении миллион вакцин от коронавируса…
Вот для чего была так нужна сейчас армянскому премьеру личная встреча с Путиным, и разве не стоило этого лишней недели новой самоизоляции перед вылетом в Москву… Здесь очень важна картинка живой встречи в Кремле.
Неужели демократия?
Это важная часть месседжа, который хотел бы видеть Пашинян принятым в Армении по результатам его визита. Ведь он не мог не знать, что месседж этот должен будет столкнуться там с посланием, направленным армянам «Первым каналом» российского ТВ, где Кочарян в чрезвычайно жесткой манере клеймил Пашиняна, как предателя (впрочем, это слово экс-президент в эфире не произнес ни разу), сдавшего интересы Армении в той войне. Познер дал понять зрителю, что не он приглашал Кочаряна на интервью, спросив гостя, мол, зачем ему выступать сейчас на российском ТВ, ведь это же может ударить по его рейтингу в Армении?.. На что второй президент не без достоинства ответил, что он никогда не скрывал своих симпатий к России. А вот коллективный Сорос, как дал понять Кочарян, то есть Запад, подтачивает нашу армянскую идентичность.
Разумеется, выступление Кочаряна тоже было предвыборным и, конечно, главным образом адресовалось армянам. Тут стоит заметить, что даже в СНГ уже моветоном считается за границей впервые объявлять о своих предвыборных планах, что сделал экс-президент Армении, только в Москве сообщив, что пойдет на выборы во главе блока двух партий. Это еще раз говорит, что, какая бы ни была армянская демократия нынче, она самым непосредственным образом повязана российскими реалиями… Ведь даже залог в $4 млн, под который Кочарян был освобожден армянским судом, был заплачен российскими олигархами армянского происхождения. Заметим, что даже о прекращении уголовного преследования второго президента Армении стало известно аккурат накануне его появления в эфире «Первого канала». Это открывало ему дорогу к участию в выборах и придавало особую значимость объявленным им намерениям противостоять Пашиняну.
Как заявил он Познеру, никто, кроме него, не способен выправить ситуацию в Армении.
Потому что, по его признанию, самым своим ценным качеством он считает решительность.
Но для выправления ситуации Роберт Кочарян должен привести в парламент столько готовых поддержать его депутатов, чтобы заставить Пашиняна и его партию с собой считаться. Сегодня это кажется малореальным, для начала армянская оппозиция должна объединиться вокруг бывшего президента, отношение к которому даже среди элиты далеко неоднозначно, что уж говорить про армянскую «улицу», ту самую, что привела к власти Пашиняна.
Занятно, что среди тех армян, которые не любят и даже боятся возвращения Кочаряна во власть, заметно некоторое злорадное удовлетворение тем, что он допущен к участию в выборах, — вот, мол, теперь он лично убедится, сколь невысок его реальный рейтинг при честном голосовании.
К последнему обстоятельству в Армении, похоже, начинают привыкать.
