Было бы жестоко сказать, что это как встреча в «Одноклассниках» (кто-то помнит еще такую соцсеть?), но после первых двух треков совсем непонятно, зачем Земфира впервые за восемь лет решила вдруг о себе напомнить. Поговорить, пожаловаться. На таблетки, голоса внутри, терапию, заговаривание себя: я окей, я окей. Сначала я просто хочу это выключить и забыть. Она ведь голос моего (ну, плюс-минус) поколения, голос конца 90-х — начала нулевых, потому и слушаешь ее так пристрастно, и вот тебе ничего, совсем ничего, как же так. Звук, не поспоришь, хороший, но он был такой же еще лет пятнадцать назад, теперь-то совсем все другое — и звуки, и голоса. Эти новые голоса ей не нравятся. Как будто все мы пошли жить во времени дальше, а она где-то там, в прекрасной и нервной юности, осталась.
А еще это грубо выцарапанное на черном фоне «обложки» название-диагноз «Бордерлайн». Что там входит в симптомы пограничного расстройства личности (borderline personality disorder)? Высокая тревожность, низкий самоконтроль, эмоциональная неустойчивость. С контролем в новом альбоме как раз все в порядке, а прочее — нормальный рок-н-ролл, к эмоциональной устойчивости вовсе не склонный. Мама, мы все тяжело больны, мама, я знаю, мы все сошли с ума. У Земфиры и правда есть цитата из Цоя, только не эта, а — как бы по контрасту — умиротворенная: дом стоит, свет горит. Я окей, я окей.
То есть нет, конечно, какое там.
Хотя когда как: после «Таблеток», «оk» и уже хорошо известного по концертам хита с актуальным (не только в больном 2020-м) припевом «Если мы выживем этим летом, с нами уже ничего не случится» звучит старомодно торжественный, по-ленноновски гармоничный трек «Я выйду в красивом пальто», и с этого момента сеанс психотерапии становится интересным. Пусть это все еще перебор проверенных приемов, любимых мотивов: «Камон» с роскошной серфовой гитарой и звуком прибоя, «Том» с отчетливым парафразом Paranoid Android (о, как мы все когда-то любили Тома!) Наконец, красивое минорное фортепиано в «Жди меня» («я когда-нибудь выйду из комнаты») — передышка перед медитативным, в духе Suicide, «Абьюзом», кульминацией альбома, тлеющей точкой, где боль до неразличимости сливается с усталостью, а бесконечное «абьюз, абьюз, абьюз, абьюз, абьюз» издевательски интонируется романтическим томлением, словно какой-нибудь «вояж, вояж».
За «Абьюзом» следует одна из самых нервных песен альбома, «Остин», она пока единственная, к которой есть официальное видео.
«Бордерлайн» — песни очень уставшего, выгоревшего человека, но это и сообщает альбому ту степень искренности, которой всегда ждут от Земфиры и которую тут не сразу замечаешь за технической изощренностью, отстраненной иронией и стилистическими играми в Radiohead и не только. Самое болезненное Земфира укутывает в монотонность, пробалтывает — как в треке «Мама», речитативе почти без интонации, бегущем от всякой «поэзии» («Я же пока пытаюсь вспомнить / Свое имя, каким меня кричала мама / Ночью, когда ее любви не стало»).
К этому всему она подбирается постепенно, через таблетки, терапию, красивое пальто, но вы ведь все равно знаете, что Земфира будет вынимать душу — и она вынимает: «Абьюзом», «Мамой», знакомым уже по фильму Ренаты Литвиновой надрывным «Крымом» в новой фортепианной аранжировке («Если ты будешь со мною жить, я попробую бросить пить»). Ну, а что там, на месте вынутого, останется, это уже дело частное, личное, такое дело — какие ваши годы. И как вы ими распорядились — пошли жить во времени дальше или остались где-то там, в юности, зрелости, кризисе, нежности, нужности. Как бы там ни было, Земфира, мы тоже окей, мы окей.
Альбом Земфиры «Бордерлайн» доступен в Apple Music, Spotify, «Яндекс. Музыке» и других стриминговых сервисах
