Финансовые и экономические кризисы постоянно сотрясают отдельные страны и регионы, а время от времени — и мировую экономику в целом. Россия за последнюю четверть века пережила четыре тяжелых кризиса — в 1998, 2008, 2014 и 2020 гг. У российских кризисов были разные причины и природа, хотя как минимум один фактор регулярно вносил свой негативный вклад — это падение цен на нефть.
Кто предупрежден, тот вооружен, гласит латинская поговорка. Но что или кто может предупредить нас о том, что кризис наступает или что он в принципе возможен? Есть ли стандартные первопричины кризисов, которые можно определить и подготовить страну, ее экономику, финансовую систему и жителей к тяжелым временам? Возможно ли избежать финансовых кризисов, а если полностью все-таки нет, то как к ним готовиться?
Об этом мы поговорили с профессором Российской экономической школы Валерием Чернооким в подкасте «Экономика на слух» — совместном проекте VTimes и РЭШ при поддержке благотворительного фонда «Сафмар». А про то, как Россия проходила свои кризисы и как регуляторы и банки научились к ним готовиться, рассказал специальный гость подкаста — старший вице-президент, руководитель блока «Риски» Сбербанка Джангир Джангиров.
Быстро или медленно?
Несмотря на огромный объем данных, доступных для планирования, кризисы все равно происходят. Люди не роботы, они не могут при принятии решений учитывать всю информацию. К тому же могут произойти непредвиденные события.
Бывает, что, кажется, все хорошо: страна быстро растет, стремительно увеличивается кредитование, приток инвестиций, благосостояние. Люди думают, что так будет продолжаться вечно. Но в процессе появляются перекосы, накапливаются серьезные риски, которые в итоге дают о себе знать, прежде всего в финансовой системе. В итоге случается кризис. Может, чтобы его избежать, лучше расти медленно, мало зависеть от иностранных инвестиций, слабо вовлекаться в международное производство и рынки капитала? В этом случае не создаются вышеописанные риски, но появляются другие проблемы. Внутренние перекосы, слабое развитие, сильная зависимость экономики от какого-то одного фактора тоже могут становиться источником шоков. России, например, уже давно пора вырастать из нефтяных штанишек.
Первопричины четырех кризисов в России были разными. Сегодня сложно представить повторение кризиса 1998 г. А в 2014 г. действия Банка России, которые поначалу оказались шоковыми, позволили в долгосрочной перспективе сформировать доверие экономических агентов, и в 2020 г. Россия прошла кризис с гораздо меньшими потерями. Банковская система тоже оказалась гораздо лучше капитализирована и защищена от рисков. Хотя все еще сохраняется высокая зависимость от цен на сырье, и в первую очередь — на энергоносители.
Первородный грех
Среди переменных, которые могут предсказывать кризис, можно выделить чрезмерный рост кредитования (в целом в экономике или в отдельных ее сегментах) и слишком быстрый приток капитала, особенно краткосрочного. Изменение ситуации может спровоцировать бегство этого капитала, что ударит по валютному курсу, заемщикам, бравшим в долг в иностранной валюте, банковскому сектору, бюджетной системе. Так было в России в 1998 и 2008 гг.
Особенно такое развитие событий характерно для развивающихся стран, некоторые из которых в результате допускали дефолты. Можно даже сказать, что это первородный грех таких стран: они подвержены повторяющимся кризисам просто потому, что являются развивающимися и их считают возможными жертвами финансовой нестабильности.
Обесценить долги
Но теперь огромные долги накапливают развитые страны, которые за счет денежного стимулирования помогают своим экономикам пережить пандемию. У них, однако, есть огромное преимущество — они занимают в национальной валюте. К тому же значительная часть долга — долгосрочная, и решать долговую проблему эти страны тоже будут не сейчас. Возможно, делаться это будет с помощью инфляции. Некоторые экономисты полагают, что цель по инфляции, которая в западных странах традиционно составляет около 2%, стоит увеличить, например, до 4%.
Убийцы экономического роста
Денежное стимулирование порождает еще одну проблему — массовое появление компаний-зомби, которые блокируют процесс созидательного разрушения. Чем это может закончиться, хорошо видно на примере Японии, где после кризиса 1989–1990 гг. прошло уже три «потерянных десятилетия». Сохранение находящихся при смерти компаний мешает эффективному перераспределению ресурсов в пользу более здорового инновационного бизнеса.
Копить на черный день — это контрциклическая политика, позволяющая перераспределить капитал по разным временным периодам. Это пытаются делать и министерство финансов, и банки, это же и самый простой способ подготовиться к сложным временам для обычных людей. Банки и регуляторы также готовятся, проводя сценарный анализ и стресс-тесты, а также рассматривая варианты гипотетических кризисов. Важно в принципе быть гибким, чтобы быть готовым к любому развитию событий, — и к повторению прошлого в виде падения цен на нефть, и к быстро меняющемуся будущему, в котором, например, экологическая повестка может оказать серьезное влияние на развитие России.
Эмоциональные качели
Свидетельством иррациональной эйфории, надувания пузыря на рынках может быть чрезмерный рост долга и расходов на разные крупные проекты. Например, подмечена связь между строительством небоскребов — самых высоких в регионе или даже в мире — и кризисами. Или других объектов инфраструктуры, экономическая обоснованность которых далеко не очевидна.
Но эйфория может смениться разочарованием, причем иногда даже какая-то небольшая проблема может спровоцировать каскад распродаж. Люди и компании начинают избавляться от долгов, меньше тратить и больше сберегать, а это вызывает проблемы в экономике.
